Пребывание Куприна, в этом городе, глубоко врезалось в народную память. Поездка ХММГ в Балаклаву, помогла выяснить отношение писателя к русской революции.

Наша белая маршрутка останавливается недалеко от набережной Балаклавы - древнейшего из городов Крыма. Об этом поселке разухабистых рыбаков и пиратов - "листригонах" писал еще Гомер: "В гавань прекрасную там мы вошли. Ее окружают

cкалы крутые с обеих сторон непрерывной стеною". Две с половиной тысячи лет спустя город навестил великий русский писатель А.И.Куприн, пребывание которого глубоко врезалось в народную память. Поездка ХММГ в Балаклаву помогла выяснить отношение писателя к буре русской революции.

Вслед за гидом наш путь лежит по брусчатке живописной балаклавской набережной, У причала на блестящих золотом волнах качаются многочисленные яхты, парусники, прогулочные катера. Их владельцы - пиратского вида загорелые дядьки в линялых тельняжках и лихо заломленных капитанских фуражках зазывают туристов совершить вояж по морю. Однако прогулка по извилистой бухте Балклавы как и в древние времена сопряжена с потерей кошелька, учитывая грабительские расценки на это развлечение. На набережной стоит бронзовая статуя Александра Ивановича Куприна (1870-1938гг). Русский писатель в сюртуке и соломенной шляпе, прищурившись смотрит в сторону балаклавской бухты. За его спиной возвышается двухэтажный белокаменный "Гранд отель", где Куприн поселился в 1904 году, незадолго до первой русской революции.

Вопрос об отношении к революции и царизму, к слову говоря, является одной из открытых тем в нашей Хельсинкской межконфессиональной миротворческой группе (ХММГ). Один из православных священников даже порвал отношения с нами после того, как мы решились на безобидную акцию - предложили причислить к лику святых Саманту Смит - американскую школьницу, приехавшую в СССР в годы Андропова. Этому ребенку первому удалось растопить лед холодной войны в отношениях между "империей зла" и "мировым империализмом". Про "лик святых" это конечно была шутка, но дискуссия приняла столь острый оборот, что батюшка в итоге решил порвать с ХММГ. Вот и сейчас, стоя на берегу прекрасной балаклавской лагуны я размышляю, а кто же все- таки был прав - белые, или красные в роковой междоусобице, разделившей русских людей на два непримиримых лагеря. Судя по дискуссии в ХММГ этот великий раскол не преодолен и до сих пор. Что уж говорить о временах Куприна, когда над царской Россией бушевали революционные вихри.

Куда пристально всматривается бронзовый Куприн на балаклавской набережной? Пытается ли он прозреть будущее своей родины, погружающейся во мрак гражданской войны и хаоса или думает о рушащемся тысячелетнем величии своей родины? Вряд ли. Скорее он высматривает там матросов с революционного крейсера "Очаков". Вот как об этих драматических событиях 1905 года рассказывает сам писатель: "Мы в Балаклаве услыхали первые звуки канонады часа в три-четыре пополудни. Сначала думали, что это салют... Но выстрелов было слишком много, более сорока. К тому же показались первые извозчики из Севастополя с колясками, наполненными людьми, одуревшими от ужаса". Устремившись в Севастополь писатель стал свидетелем расправы адмирала Чухнина над восставшими черноморскими матросами: "С Приморского бульвара вид на узкую и длинную бухту... Посредине бухты огромный костер, от которого слепнут глаза и вода кажется черной, как чернила. Три четверти гигантского крейсера сплошное пламя. Остается целым только кусочек корабельного носа... Когда пламя пожара вспыхивает ярче, мы видим, как на бронированной башне крейсера, на круглом высоком балкончике, вдруг выделяются маленькие человеческие фигуры. До них полторы версты, но глаз видит их ясно... И вдруг стало тихо, до ужаса тихо. Тогда мы услышали, что оттуда среди мрака и тишины ночи несется протяжный высокий крик: Бра-а-тцы!.. И еще, и еще раз. Вспыхивали снопы пламени, и мы опять видели четкие фигуры людей. Стала лопаться раскаленная броня с ее стальными заклепками. Это было похоже на ряд частых выстрелов... Больше криков уже не было, хотя мы еще видели людей на носу и на башне. Тут в толпе многое узналось. О том, что в начале пожара предлагали "Очакову" шлюпки, но что матросы отказались. О том, что по катеру с ранеными, отвалившему от "Очакова", стреляли картечью, что бросавшихся вплавь расстреливали пулеметами".

Можно по разному относиться к восстанию. Лично я всегда считал что революция и бунт - это путь в никуда, к погибели. Но нельзя отказать любому человеку, даже закоренелому грешнику в помощи и спасении его жизни. Так и поступил Куприн. Притворившись пьяным он стал отвлекать жандармов и смешить их до упаду анекдотами, в то время как несколько матросов сумели выбраться на берег и спастись от верной смерти. После этого Куприн вернулся в Балклаву.

Полиции стало известно о помощи писателя морякам с "Очакова" и один из них переодевшись матросом завел беседу с Куприным, что якобы тоже спасся с "Очакова" и хочет найти других моряков. Однако литератор легко раскусил трюк ищейки и бросил ему в лицо: "Дурак - брюки-то выпустил поверх сапог, а жандармские шпоры забыл снять". Через некоторое время за публикацию статьи "События в Севастополе", А.И. Куприна выслали из Балаклавы, запретив ему проживание в этом городе и расположенном в 15 километрах отсюда "городе русской славы". Для писателя, успевшего полюбить Балаклаву и подружиться с его жителями, рыбаками это была тяжелая утрата. Он не только начал там уже строить дачу, но и хорошо знал жизнь тружеников моря - вступил в рыбацкую артель и был завсегдатаем портовых забегаловок. После одной из таких пирушек с рыбаками он отправил телеграмму Николаю 2, где в шутливой форме призвал императора предоставить независимость "рыбацкой республике Балаклава". Нет точных данных прочитал ли царь это послание. Но известно, что вскоре Куприн получил ответ от премьер-министра Столыпина с таким текстом: "закусывать надо".

В наши дни балаклавская бухта также живописна и усеяна бесчисленными "наливайками", где можно выпить прекрасного крымского вина, или на худой конец - пива. Над поселком возвышаются руины генуэзской крепости Чембало. На другой стороне бухты зияет огромный квадрат вырубленной в толще скалы секретной базы подлодок. С советские времена там базировалась подводная флотилия с ядерными ракетами. Сейчас этот сверхмощный подземный комплекс с сухими доками и штольнями, который уходит в глубь скалы на пол километра и способный выдержать удар атомной бомбы мощностью в пять Хиросим - полностью заброшен. Советский Союз, построенный на костях миллионов русских людей - белых, красных развалился спустя всего пол века после смерти Куприна. От советского могущества в балаклавской бухте остались лишь покоящиеся на дне залива и мешающие судоходству остовы затопленных боевых кораблей, токсичные подлодочные аккумумуляторы и прочий милитаристский мусор. Мечта о "светлом царстве" на земле оказалась лишь бредом, безумной гонкой вооружений и свалкой токсичных отходов, до сих пор загрязняющих воды прекрасной балаклавской бухты. СССР сгинул, вместе с лживыми идеалами породившей его революции. Но все это отнюдь не умаляет личного подвига русского писателя Куприна, вступившегося за своих собратьев, пусть и сбившихся с пути.