Парадокс:  многие с тщанием осматривают дальние достопримечательности, но зачастую слабо, а то и вовсе не представляют себе памятников ближайшей округи, то, что почти «под носом», либо под ногами. Дабы не впадать в эту крайность, мы решили посвятить нашу очередную вылазку севастопольской округе. Мой спутник, журналист и краевед Андрей Васильев, уже несколько лет подряд открывает свой «ходильный сезон» по Юго-Западному Крыму как раз таким пешим маршрутом. Насыщенный, и требующий усилий, но, в тоже время, простой и проходимый путь – от Черноречья до Балаклавы.

Черноречье - Чоргуньская башня - Готское поселение – Чернореченский (Бибиковский) исар – Чирка-каясы – Торопова дача – Три источника в селе Оборонном – Балаклава.

Городским севастопольским транспортом мы добрались до 5-го км. Балаклавского шоссе, откуда пересели на терновский автобус, стартующий в 8.30 утра. Наша цель – не Терновка, а более близкое Черноречье. Обычно автобус забивается до отказа, но сегодня – понедельник после Пасхи, и народу немного. Потратив четыре гривны с человека и четверть часа времени, высаживаемся в селе Черноречье (Чернореченском), неподалеку от Чоргуньской башни.

Черноречье (Чернореченское).

Чернореченское находится между селами Хмельницкое (названо в честь Б.Хмельницкого) и Терновка (ранее – Шули). Чернореченское – бывшее с. Чоргунь (Нижний и Верхний). С 1787 Чоргунем владел вице-губернатор Крыма, сенатор, ученый и исследователь полуострова, Карл Иванович Габлиц, поэтому Чоргунь называли также Карловкой. В 1793-1794, во время своего путешествия по Крыму, здесь гостил ещё один именитый исследователь – Петр Симон Паллас, так описавший местность:

«В долине,… находятся ямы, из которых добывают… кеффе-киль, … мыльную глину серого цвета. В 6 верстах от этой мыльной горы… где речка Биюк-Узень, или Казыклы-Узень  (Черная – Авт.), текущая в Ахтиарскую бухту, выходит в открытую местность,… лежит деревня Чоргуна, или Карловка, принадлежащая другу моему Габлицу…».

Черная – русское переосмысление слова «Чоргунь» (этноним одного из тюркских племен, населявших эту местность). Второе имя реки, - Казыклы-Узень, -  означает с татарского «покрытая кольями». Дом К. Габлица стоял на правом берегу Черной речки, рядом с Чоргуньской башней.

О древностях села Чоргунь можно судить по краткому перечню, приведенному в «Материалах к археологической карте юго-западного нагорья Крыма» Н.И. Репникова. Недалеко от села около брода через Черную речку в 1884 году А.Л. Бертье-Делагард видел три таврских каменных ящика со сброшенными плитами перекрытия, разграбленных еще в древности. В 1930 году вблизи поселения С.Н. Бибиков обнаружил две стоянки эпохи бронзы, принадлежащих Кизил-кобинской культуре. В бывшем имении Врангеля в Чоргуне в начале XX века сотрудники Херсонесского музея раскопали два склепа, где была найдена керамика и украшения «римского времени».

В конце XIX века рабочие, проводившие около деревни Чоргунь реставрацию Екатерининской мили  – так назывались дорожные знаки, поставленные на пути следования императрицы Екатерины II, во время ее поездки в Крым, вскоре после присоединения его к России – с удивлением обнаружили, что в ее фундамент вмонтированы три армянские надгробные надписи, датированные XVII – началом XVIII века. Одна из них представляла собой длинную стихотворную эпитафию большому количеству лиц, которые, вероятно, скончались в результате какой-то эпидемии.

Но самым знаменитым памятником Черноречья, доступным для осмотра является, безусловно, Чоргуньская башня.

Чоргуньская башня.

От остановки в Черноречье переходим Черную, и поворачиваем направо, двигаясь уже по правому берегу, вдоль реки и против течения. Минут десять бодрого марша (мимо протяженного местного кладбища), и нас встречает Чоргуньская башня, по форме напоминающая восточное дюрбе.

И.М.Муравьев-Апостол, посетив Чоргуньское имение в 1820-м, восторженно писал: «Прелестное место! Если когда мне вздумается писать роман в рыцарском вкусе, я здесь запрусь с Ариосто (Л.Ариосто – итальянский поэт эпохи Возрождения, воспевавший рыцарскую доблесть –Авт.), и с 1001 ночью».

Археологические раскопки и архитектурное обследование Чоргуньской башни не проводились, поэтому о ней известно «почти все», и «почти ничего». Внешне башня двенадцатиграиная, внутри круглая, толщина стен до полутора, а высота около двенадцати метров. Построена из бутового камня на известковом растворе. Внизу была цистерна для воды, а верхние этажи использовались для жилья (в них сохранились камины и хозяйственные ниши). Этажи когда-то соединялись деревянными лестницами.

Предполагают, что вход в башню был на уровне второго яруса, и попадали в нее при помощи мостика из другой находящейся рядом постройки. На плоской крыше могли размещаться орудия небольшого калибра. Для обороны, вероятно, предусматривались и узкие окна.

Торчащие по периметру башенок крыши «палочки» - это кронштейны. Они держали на себе несохранившиеся зубцы.

П.С.Паллас относил время постройки Чоргуньской башни к XIV-XV векам. В 1793-1794 он, при описании башни, привел как местное предание, так и свою версию её появления:

«Высокая, крепко сложенная из тесаных камей восьмиугольная (?) башня в Чоргуне, по преданию, была построена жившим здесь турецким пашой для защиты близлежащих деревень от разбойников. Я, однако, решаюсь утверждать, что это здание принадлежало или корсунским грекам, или генуэзцам».

Исследовавший башню в конце XIX века А.Л.Бертье-Делагард считал, что она была жильем турецкого или татарского вельможи, и построена в XVI-XVII веках. По его мнению, башня не имела военно-фортификационного значения, но непонятно, зачем туркам пришлось строить такие мощные стены? Ответ прост: за ними укрывался, в случае опасности, турецкий чиновник. Предположительно, его должность – судья, или кади, - сохранилась в старых топонимах Кадыковка (некогда село близ Балаклавы) и Кади-лиман (Артбухта в Севастополе).

Собиратель крымских легенд и преданий В.Х. Кондараки «слышал от местных жителей, что крепость эта сооружена турецким пашою при содействии какого-то богача Кара-хады, чтобы предоставить возможность жителям укрываться в ней от черкесского племени чавка, делающего набеги со стороны южного берега». Среди крымских татар вплоть до XIX века сохранились рассказы о том, как воинственные черкесы на небольших пиратских судах грабили прибрежные области Крыма. Из источников также известно, что запорожские казаки также иногда не ограничивались набегами на прибрежные населенные пункты, но иногда ходили вглубь полуострова. Так, 10 мая 1629 года отряд казаков, высадился на морском берегу и, добравшись ночью до Мангупа, атаковал крепость, где захватил большую добычу. Однако местные жители напали на возвращавшихся на суда казаков, многих перебили, а многих захватили в плен. Так что, что постройка укрепления в Чоргуне в турецкий период действительно не была лишена смысла.

Историки ломают копья вокруг трех гипотез появления башни:

1) «Восточная»: башня – позднего турецкого происхождения (точка зрения А.Л.Бертье-Делагарда и его сторонников). Сегодня эта версия  официально признается наиболее достоверной.

2) «Западная»: башня – ранняя постройка западноевропейских фортификаторов - генуэзцев (П.С. Паллас и его последователи). Слабое место этой гипотезы – удаленность башни от моря (а генуэзцы никогда далеко от моря не уходили), и то, что генуэзским башням присуща иная форма -  круглая (Галатская башня в Стамбуле) или прямоугольная (башни Криско и Климента в Кафе-Феодосии), но никак не многогранная.

3) «Феодоритская»: башня построена греками-феодоритами для защиты от генуэзцев дальних подступов к столице – г. Феодоро (Мангупу), возможно, при помощи венецианцев (В.Мыц).

Из книги Е.Веникеева «Севастопольские маршруты» узнаем, что в годы Крымской войны башня использовалась как фортификационное сооружение: там были установлены два орудия. Долину реки, как и башню, можно увидеть на цветной литографии В.Симпсона «Чернореченская долина. Вид на север». В начале 1942, в период второй обороны Севастополя, в башне укрылись разведчики 7-й бригады морской пехоты, сутки удерживали её, отбивая атаки врага, после чего им удалось прорваться к своим.

Миновав башню, выходим на «пятачок» с колодцем в центре, рядом - заброшенная остановка. Заканчивается асфальт, дальше и  выше нас ведет грунтовка. Через 2-3 минуты на развилке берем вправо, продолжая идти по пологому подъёму. Позади внизу мелькает ставшая крошечной Чоргуньская башня, а впереди внизу – слышен рокот Черной речки.

Готское поселение.

Остатки готского поселения лежат у подножья холма. В начале 1980-х, при создании рудника «Гасфорт» (место современных летних байк-шоу) здесь были выявлены археологические объекты. Е.Веникеев в книге «Севастопольские маршруты» отмечал:

«…при Херсонесском заповеднике решено было организовать две охранно-новостроечные экспедиции... На склонах правобережья Сухой речки с 1982 г. работает одна из этих экспедиций. В полевой сезон лагерь археологов располагается на опушке леса среди низкорослых дубов.

В одном месте раскопан сельский дом. Хаос стенок, мелких комнат-клетушек, во дворе - очаг, брошенный с горшком па огне, явно при появлении неприятеля. В другом раскопе, ниже - упавшая на землю длинная и узкая черепичная кровля. Датирующим материалом, по которому можно судить о возрасте находок, послужили монеты (самые ранние - VI в.) и керамика (в основном VIII-IX вв.).

Когда же возникло поселение? Ученые полагают, что в V в., а погибло, скорее всего, в XV. По всей вероятности, первыми его обитателями были готы, вернее, так называемые готы -  сложный этнический конгломерат из пришлых и местных племен. Поселение это, лишенное каких-либо оборонительных сооружений, не могло противостоять набегу. В случае опасности, жители… укрывались в замке, построенном выше по склону. Такого рода небольшие… укрепления называются в горном Крыму исарами».

Чернореченский (Бибиковский) исар.

От руин готского поселения, по лесной тропе, огибающей холм влево, поднимаемся к остаткам Чернореченского (Бибиковского) исара. Исар известен издавна, но обследован лишь в 1938 С.Н.Бибиковым и А.К.Тахтаем. Его датируют XIV-XV веками, и предполагают, что замок разрушен турками в 1475. Это - наиболее сохранившийся в окрестностях Севастополя замок дотурецкого (до 1475) времени.

Замок - исар стоял на горе (она так и называется - Исар), обрывающейся в р.Черную. С соседней вершиной гора соединена узкой седловиной, по которой шла средневековая дорога в замок. Наверху перешеек перегорожен стеной из дикого камня с забутовкой на известковом растворе. Местами высота стены 2,5-3 метра, но по вывалам камня под стеной можно представить степень её разрушения. Проходим место, где были ворота. Справа (где воин с мечом в правой руке оказывался беззащитным в прямом смысле слова – щит-то в левой) – руины четырехугольной башни. Пространство внутри стен заросло можжевельниками. Видны следы раскопов, как старых, заросших (1980-1981), так и свежих, появившихся недавно. Вокруг разбросаны кости и фрагменты керамики.

По дороге мой спутник сообщает мне, что впервые о том, как добраться до исара ему рассказал, Юрий Вадимович Падалка – автор раскопок 80-х годов прошлого века. Еще несколько лет назад о местонахождении исара мало, кто знал, но после того, как некие шутники выложили здесь из камней несколько кругов и большой крест, на исар началось массовое паломничество эзотериков, контактеров с космосом и прочих искателей «мест силы». Но сегодня, здесь, к счастью немноголюдно – кроме нас никого нет.

Внутри исара, на оконечности скалы, нависшей над Черной, мы сделали остановку для перекура, отдыха, и восстановления сил. С высоты, со скальной площадки исара, открывается живописный вид на горы, окаймляющие Чернореченский каньон.

Мурзак-коба.

Покидая гору Исар, и сам исар, по тропе, огибающий соседнюю вершину Чирка-каясы, оглядываемся на скальную площадку, откуда пять минут назад любовались панорамой Чернореченского каньона. В борту г. Исар чернеет грот (находясь внутри исара, мы были прямо над ним).

Это - Мурзак-Коба («пещера мирзы»), стоянка кроманьонцев эпохи мезолита, то есть среднего каменного века (конец IX - VI тыс. до н.э.).

В 1936-м С.Бибиков и Е.Жиров при раскопках в гроте обнаружили парное погребение мужчины 40-50 лет и молодой женщины. Скелеты лежали рядом. У женщины при жизни были частично ампутированы мизинцы на обеих руках (вероятно, ритуальное увечье, результат магического обряда).

Находки в гроте дали условное название мурзак-кобинской мезолитической культуре. Это - кремневые орудия (резцы, скребки, пластинки и микролиты – миниатюрные изделия из кремния), орудия из кости, рога, также кости копытных животных (косуль, кабанов) и рыб.

В мезолите ледник отступил. Массовое распространение получил съедобный моллюск – улитка Helix, игравшая весомую  роль в питании людей мезолита. Раковины этих улиток в огромном количестве найдены в Мурзак-Кобе. Обилие костей рыб и наконечник гарпуна говорят о важной роли рыболовства. Особенно впечатляет информация о находке в пещере грудного плавника, принадлежавшего сому длиной около 170 сантиметров. Другие находки в гротах Сюрень и Мурзак-коба свидетельствуют о том, что наши предки могли позволить включить в свое меню черноморского лосося, вырезуба, рыбца и судака. Это означает, что в эпоху мезолита крымские реки были намного более многоводными и морские рыбы, такие как лосось, могли подниматься в них вверх по течению на 20-30 километров.

Роль же охоты, судя по небольшому числу костей млекопитающих, по сравнению с палеолитом, уменьшилась.

Скелеты из Мурзак-Кобы изучал Е.Жиров, внешность мужчины реконструировал М.М.Герасимов. Кроманьонец был высок  – ок. 180 см. Его череп «крупных размеров, массивный. Мышечный рельеф выражен хорошо… Нижняя челюсть очень крупная, массивная. Посадка головы – прямая, гордая. Шея и плечи – сильные». Реконструкция кроманьонцев Мурзак-Кобы вошла во все советские учебники.

Чирка-каясы.

Мы не спускались к гроту, ограничившись его обзором. Ведь нас ожидало укрепление на Чирка-каясы., которое мы намеревались посетить впервые. Для начала – короткая цитата из научной монографии:

«Чирка-каясы. Укрепленный загон, убежище IX - X вв. Находится на вершине одноименного горного массива в 2 км к юго-востоку от с.Чернореченское. Вершину опоясывала по всему периметру линия оборонительной стены. Размер крепостной площадки 70 х 36 м, площадь около 0,2 га. Стены сложены из бута насухо, их толщина 1,5—1,8 м, сохранились в высоту до 0,8 м. Внутри укрепления следов каких-либо строений не заметно. С запада (со стороны долины, в которой находится поселение VIII—Х вв.) к укреплению ведет дорога».(В.Л.Мыц Укрепления Таврики Х-ХУвв. Киев., - Наукова думка, -1991).

Располагая этим описанием, Андрей Васильев, как и я, ожидал увидеть на Чирка-каясы, по меньшей мере, подобие укрепления. Но все что мы нашли, вскарабкавшись на вершину, и побродив по ней минут двадцать, - это фрагментарную стенку из дикого камня, весьма скромной высоты. На укрепление это явно не тянуло, хотя и могло использоваться как загон для овец и коз. Развлек круг, выложенный по центру вершины из камней вокруг малого бетонного столбика.

Наградой стал прекрасный вид с вершины Чирка-каясы на окрестности – Балаклавскую долину и Сапун-гору. Красота!

С Чирка-каясы мы оперативно спустились на асфальтовую дорогу, ведущую в Алсу, но пошли в противоположную от поселка сторону, - на шоссе Севастополь-Ялта, к Тороповой даче.

Торопова дача.

Так называется местность, которая в свое время находилась на границе Ялтинского уезда и Севастопольского градоначальства. Первым владельцем хутора был Моисей Сергеевич Торопов. В чине поручика корпуса морской артиллерии он участвовал в I-й обороне Севастополя (1854-1855), сражался на Малаховом кургане, командовал батареей №88, носившей его имя, и на Камчатском люнете. Умер в 1900, погребен на Братском кладбище. Затем хутор перешел к его сыну – капитану II ранга Э.М.Торопову. Топоним закрепился на карте Севастополя, а место, где находилась Торопова дача, стало излюбленной «площадкой» весенне-летнего отдыха горожан.

--> Наш путь пролегал рядом с Тороповой дачей. Выйдя на шоссе Севастополь-Ялта, мы пересекли его, от остановки прошли метров 100 в направлении на ЮБК. В том месте, где начинался каменный заборчик-парапет, свернули на тропинку вниз от шоссе. Торопова дача осталась впереди (на спуске от шоссе – слева), на другом берегу лягушачьего ставка. Наша цель –  по грунтовке выйти к Оборонному, а далее, через Благодатное – в Балаклаву, откуда можно вернуться на 5-й км, а затем в Севастополь.

Три источника в Оборонном.

Близ Балаклавы находится село Оборонное, до 1945 - Камара (Камары, в переводе с греческого  - «землянка»). В Оборонном и округе мы посетили три источника.

1) У дороги, ведущей в Оборонное - источник св.Илии. Это струйка воды, стекающая в округлое углубление, и оформленная невысокой кладкой камней. Рядом с источником св.Илии была часовня, не дошедшая до наших дней. В Оборонном - ещё два источника: источник Иоанна Предтечи  (предполагается, что близ него был одноименный монастырь), и источник Пантилеимона Целителя.

2) Источник Иоанна Предтечи. По преданию, источник забил из земли в День Усекновения главы Иоанна Предтечи. В 1848 над источником построена церковь св.Иоанна Предтечи с фреской на библейский сюжет усекновения главы Крестителя. В советское время церковь использовалась как загон для скота, разрушалась, а во время Великой Отечественной в храм попал снаряд. Ныне каптаж источника восстановлен, вырыта купель, а святая вода опять лечит верующих. На поляне перед источником установлен православный крест, поодаль деревянные скамейки и беседка. Можно отдохнуть, испив воды, и присев на скамейки.

Покидая источник, замечаем неподалеку контуры кладок, остатки строений, обломки черепицы. На карте южного Крыма Петра Кеппена (1836) это место обозначено крестом, что свидетельствует о нахождении тут древнего храма или монастыря, а на археологическом плане севастопольского региона здесь отмечено средневековое поселение.

3) Источник Пантелеимона Целителя. Мощный, с каптажем, выполненным в 1891 году. Каптаж – стенка, оформленная в виде арки, из которой по нескольким трубкам течет вода. На арке - изображение «циркульного» креста. На фасаде укреплена иконка св. Пантелеимона.

Поиски храма Святой Марины. Балаклава.

Здесь же в Оборонном, находилась греческая церковь св. Марины. Согласно ведомости митрополита Игантия 1783 года, при выходе греков из Крыма в селе Камары было 100 дворов и две церкви Рождества Христова и св. великомученицы Марины. Поселившиеся здесь позже греки из Греческого батальона в 1794 году построили новый (или восстановили старый ?) храм Святой Марины. Во время осады Севастополя англичане превратили храм, то ли в склад, то ли в конюшню, он был обновлен в 1857 году.

Как сообщает «Википедия», Марина Антиохийская – раннехристианская святая, родом из Антиохии Писидийской. Прославлена в лике великомучениц как одна из многочисленных жертв гонений на христиан времён правления императора Диоклетиана (284–305 годы н.э.).  Особенно почитаема в православных церквях Востока особенно в Греции и Болгарии, а также среди египетских христиан-коптов.

Согласно «Житиям» будущая святая родилась в семье языческого жреца по имени Эдессий из города Антиохии, центра малоазиатской провинции Писидия. Воспитала её кормилица, жившая в поместье, принадлежавшем матери Марины, которая умерла, когда Марина была ещё грудным ребёнком. От нее, еще, будучи ребенком,  святая и узнала об учении Христа. Марина была казнена в возрасте 15 лет.

«Житие» Святой Марины насыщено фантастическими и очень любопытными подробностями. В тюрьме ее искушает князь бесовский Вельзевул. Приняв образ змея (дракона), сатана поглощает пленницу. Марине же удаётся сотворить в его чреве молитву и крестное знамение, после чего поглотившего её разрывает на части. Вступив с Вельзевулом в физическое единоборство, Марина продолжает творить молитвы, и вдруг замечает лежащий в углу темницы медный молот. Схватив него, она начинает бить им сатану по голове, удерживая его за волосы (или за рога).

В соответствии с православной традицией святая великомученица Марина — победившая дьявола при жизни — более всего предстательствует за обуреваемых духами злобы — бесноватых и душевнобольных, а также находящихся на смертном одре, отгоняя от них демонов.

О возможном местонахождении церкви моему спутнику рассказал редактор газеты «Русичи» Павел Буцай. Однако найти ее, оказалось не так уж и легко. Андрей несколько раз звонил Павлу, чтобы тот в телефонном режиме сориентировал нас по местности.  На указанном месте мы с трудом нашли пригорок, покрытый травой, из которого торчали несколько еле различимых могильных плит, которые, судя по виду, можно датировать концом XIX – началом XX века. Уже по возращении домой, мне удалось найти карту XIX века, на которой в селе Камары отмечено две часовни. Одна из них, на том, месте, где сейчас источник Иоанна Крестителя, другая – в районе того пригорка, где мы обнаружили могильные плиты. Ответ на вопрос, там ли находился средневековый храм,  могут дать только раскопки.