Для форпоста юга страны, главной базы Черноморского флота — Севастополя — война началась в 3 часа 15 минут 22 июня 1941 года. Над городом появились фашистские самолеты, сбросившие на парашютах неконтактные донные мины. Гитлеровское командование рассчитывало, что внезапная ночная постановка таких мин надежно «запрет» в бухтах боевые корабли, и они смогут уничтожить их с помощью авиации. Одна из мин упала вблизи памятника Затопленным кораблям, другая разрушила жилой дом на улице Подгорной. Так именно в Севастополе появились первые жертвы Великой Отечественной.

Захвату Крыма и Севастополя — главной базы Черноморского флота — фашистское командование придавало огромное значение. В одной из своих директив Гитлер требовал: «Важнейшей задачей до наступления зимы является не захват Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на реке Донец и блокирование путей подвоза русскими нефти с Кавказа... Захват Крымского полуострова имеет первостепенное значение для обеспечения подвоза нефти из Румынии».

В октябре 1941 года 11-я армия под командованием генерала фон Манштейна, прорвав оборону наших войск на Севере Крыма, ворвалась в степные просторы полуострова. Командующий 11-й немецкой армией предпринимал все меры, чтобы выполнить приказ Гитлера. Ведь Крыму надлежало стать неотъемлемой частью так называемой третьей империи. «Крым должен быть освобожден от всех чужаков и заселен немцами», — объявил Гитлер на совещании в фашистской ставке еще 19 июля 1941 года. А из документов секретного ахрива Гиммлера стало известно, что для Крыма — будущей «немецкой Ривьеры» — Гитлер предложил новое название Готенланд. Симферополь предполагалось переименовать в Готенбург, Севастополь — в Теодорихсхафен».

23 октября 1941 года в Севастополе создали городской комитет обороны в составе первого секретаря горкома ВКП(б) Б.А. Борисова (председатель), председателя горисполкома В.П. Ефремова, начальника горотдела НКВД К.П. Нефедова и начальника гарнизона контрадмирала Г.В. Жукова. 29 октября в Севастополе ввели осадное положение, а на следующий день городской комитет обратился к воинам гарнизона и жителям города с воззванием:

«... Храбрые и отважные моряки Черноморского флота! Ни шагу назад! Так же, как били врага под Одессой, как бьют его под Ленинградом и Москвой, бейте поганую фашистскую сволочь, уймите озверелые гитлеровские орды, выполняйте свой священный долг перед Родиной! Помните — за вами вся страна, весь советский народ. Трудящиеся Севастополя! Все силы на разгром врага. Если потребуется, с новой силой повторим героический подвиг героев обороны города в 1854-1855 гг.».

Началась вторая, 250-дневная беспримерная в истории оборона Севастополя.

7 ноября Ставка Верховного Главнокомандования приказала: «Севастополь не сдавать ни в коем случае и оборонять его всеми силами». В тот же день был создан Севастопольский оборонительный район во главе с командующим Черноморским флотом вице-адмиралом Ф.С. Октябрьским. Кроме него в командование СОР входили: командующий Приморской армией генерал-майор И.Е. Петров, комендант береговой обороны генерал-майор П.А. Моргунов, командующий ВВС Черноморского флота генерал-майор авиации Н.А. Остряков и член Военного совета флота, дивизионный комиссар Н.М. Кулаков.

Территорию СОРа разделили на четыре сектора обороны.

Балаклава, сражавшаяся рядом с Севастополем, являлась самой южной точкой советско-германского фронта. Кровью воинов обильно политы молчаливые камни древнего города.

В самом начале обороны Севастополя отдельно выделили Балаклавский участок оборонительной линии, подчиненный коменданту 1-го сектора — начальнику школы БО и ПВО майору П.П. Дешевых. Командовал Балаклавским участком майор М.Н. Власов.

От села Камары начинался 2-й сектор обороны. Его комендантом являлся командир учебного отряда контр-адмирал Н.О. Абрамов. С 7 ноября 1941 года территория Балаклавы вошла в состав 1-го сектора Севастопольского оборонительного района, которым стал командовать полковник П.Г. Новиков. Командный пункт его находился на бывшем хуторе Максимовича.

Первый удар врага принял батальон школы НКВД, прорвавшийся сюда 4 ноября 1941 года, бойцы 514-го стрелкового полка 172-й стрелковой дивизии Приморской армии и морские пехотинцы 2-го полка морской пехоты.

Балаклава с ее удобной гаванью оказалась под пристальным вниманием гитлеровцев, которые 13-14 ноября 1941 года бросили на ее захват 72-ю пехотную дивизию, поддержанную танками. Они стремились овладеть высотой Спилия. В ходе кровопролитных боев, за двое суток, высота несколько раз переходила из рук в руки. Понеся большие потери, батальон школы НКВД, оставив выгодный рубеж, был вынужден отойти к высоте 212,1 и генуэзской крепости. В руках врага оказался и Южный форт, находящийся на горе Спилия. Сохранившийся наблюдательный пункт форта, свидетель этих трагических событий, и ныне называют «бочкой смерти».

Об этом писал Э. Манштейн в своей книге «Утерянные победы»: «30 АК вскоре овладел прибрежной дорогой Алушта — Ялта — Севастополь. Его прорыв завершился смелым захватом форта Балаклава, осуществленным 105ПП. Таким образом, этот малый порт, который являлся базой западных держав в Крымской войне, оказался под нашим контролем.

17 ноября 1941 года к Севастополю вышли остатки 184-й стрелковой дивизии. Из них и пограничников, находившихся в Балаклаве, сформировали полк, получивший название «сводный полк погранвойск НКВД», переименованный с 20 января 1942 года в 456-й стрелковый полк 109-й стрелковой дивизии.

Вначале полком командовал майор К.С. Шейкин, а с 23 ноября 1941 года — подполковник Г.А. Рубцов, военком — батальонный комиссар А.П. Смирнов. Начальником штаба был капитан И.И. Бобров, а после его гибели — майор И.С. Юрин. Штаб полка находился в селе Карань. В 1967 году на этом доме (ул. Пролетарская, 3) установлена мемориальная доска. О мужестве пограничников напоминает стела, появившаяся в 1971 году на перекрестке трех улиц: Новикова, Крестовского, Калича, и мемориальная доска, вмонтированная в 1958 году в генуэзскую башню.

Первым рассказал о героических делах защитников Балаклавы военный корреспондент Александр Хамадан: «Яростно рвались фашисты к городу. Они хотели сползти со скал, чтобы укрыться от холодного ветра, пограбить дома и склады Балаклавы, стать здесь на «зимние квартиры». На этот маленький участок фронта были брошены два полка отборнейших гитлеровских головорезов. Но из нескольких десятков атак ни одна не увенчалась успехом. Сотнями трупов фашистских солдат и офицеров устланы скаты холмов и узкие каменистые овраги.

Смелая Балаклава отстояла себя. Доблестно и мужественно защищает Балаклаву часть подполковника Рубцова: задержала врага, отбила его атаки, закрепилась. Великолепно сопротивляется Балаклава, маленькая и гневная, фашистскому натиску».

«Комендантом генуэзской крепости» шутливо называли младшего лейтенанта Григория Орлова — до войны — строитель Московского метрополитена. А «инженером по строительству» — бойца Александра Мартынова. В нижней части башни, обращенной на юго-восток, к позициям врага, он прорубил проход. А. Мартынову пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он одолел двухметровую стену башни, построенную искусными древними строителями.

Пусть простят ему повреждения, нанесенные старинной башне, археологи национального заповедника «Херсонес Таврический». Позиция для пулемета получилась отличной.

На башне защитники вывесили щит с надписью: «Смерть немецким оккупантам!», которая отлично просматривалась гитлеровцами. И тысячи завоевателей нашли свою смерть на подступах к Балаклаве. Защитники же генуэзской башни, заняв 20 ноября оборону на самом краю фронта Великой Отечественной войны, за несколько месяцев отбили около семидесяти атак фашистов, не потеряв ни одного человека.

Стойко сражался в районе деревень Камары и Кадыковка личный состав орудийных и пулеметных дотов и дзотов. Еще в октябре 1941 года приказом командующего ЧФ было сформировано шесть групп артиллерийских и пулеметных дотов. В каждой группе находилось от 2 до 5 взводов, во взводе от 3 до 7 артиллерийских дотов, расчет которых состоял из 6-20 бойцов. На вооружении личного состава дотов были орудия калибра от 45 до 130 мм, станковые пулеметы и противотанковые ружья. В феврале 1942 года приказом командующего Приморской армией генерал-майора И.Е. Петрова группы дотов были реорганизованы в четыре батальона дотов по числу секторов. В 1-м секторе батальоном дотов командовал майор С.А. Ведмедь, военком — ст. политрук И.Н. Антонов. В районе деревень Камары и Кадыковка, где было танкоопасное направление, находилась 7-я батарея артиллерийских дотов под командованием лейтенанта А.И. Килевника, военком — политрук Г.А. Кустенко.

Многое помнят полуразрушенные, поросшие травой и кустарниками доты. Стал легендой подвиг сына матроса с броненосца «Потемкин» — пограничника, командира расчета ефрейтора И.И. Богатыря. Придя на помощь боевым друзьям, он засел в доте и один преградил путь фашистам.

Какая сила, мощь и ширь

В самой фамилии героя.

Иван Иваныч Богатырь —

Лишь в сказках имя есть такое, —

писал Лебедев-Кумач. Но это была не сказка: получивший несколько ранений, контуженный пограничник три часа удерживал высоту... Не раз опытный разведчик Иван Богатырь приводил взятых в плен немецких офицеров, однажды добыл портфель с румынскими штабными документами. Из одной разведки он вернулся на захваченной немецкой танкетке! В период обороны ефрейтор Богатырь, отличный снайпер, уничтожил 75 гитлеровцев и обучил снайперскому искусству 130 человек. 20 июня 1942 года Указом Президиума Верховного Совета СССР ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Солидный боевой счет имел и лучший снайпер 456-го полка сержант Иван Левкин: уже в феврале 1942 года он уничтожил 49 фашистов. Снайперы держали фашистов в постоянном напряжении. Велась настойчивая охота за офицерами, неприятельскими наблюдателями, корректировщиками и снайперами. Вскоре фашисты не решались даже ползать в светлое время там, где вначале расхаживали во весь рост. В честь прославленных мастеров меткого огня одна из улиц Балаклавы названа Снайперской.

Большую роль в отражении натиска врага сыграли береговые батареи № 18 (бывшая № 9) — в районе мыса Фиолент и № 19 (ранее № 10). Последняя находилась на Западном мысу (высота 56,0), как страж охраняя вход в бухту. На вооружении открытой батареи были четыре 152-мм орудия системы КАНЭ, установленных под скалой Мотыль на железобетонном массиве береговой батареи, построенной в конце XIX — начале XX в. С 1940 года батареей командовал капитан М.С. Драпушко, военком — политрук Н.А. Казаков.

6 ноября 1941 года батарея вступила в первый бой. Без прикрытия сверху бойцы вели прицельный огонь по фашистским позициям. Залпы «Кентавра-1», как называл противник 19-ю батарею, наводили на них ужас. Только 15 ноября артиллеристы выпустили по врагу 486 снарядов! 13 ноября впервые открыли огонь четыре 152-мм орудия системы КАНЭ 18-й береговой батареи (командир — лейтенант Н.И. Дмитриев, военком — политрук В.П. Тарабрин). От непрерывной стрельбы стволы накалялись до того, что начинала гореть краска. Когда осколками вражеского снаряда, разорвавшегося возле орудийного дворика, на 19-й батарее был выведен из строя командир взвода лейтенант А.Н. Канунов, его заменил комиссар батареи политрук Казаков. В историю Черноморского флота вошел беспримерный подвиг комендора-замкового краснофлотца И.А. Щербака. От разрыва вражеского снаряда он потерял зрение, но продолжал наощупь заряжать орудие. Отказавшись уйти в госпиталь, он остался на батарее. Врачам удалось восстановить зрение мужественному комендору, и он до конца обороны, уже командиром орудия, воевал на 19-й.

На батарее неоднократно прерывалась телефонная связь, и старшина связистов Н.И. Петренко восстанавливал ее под огнем противника. Он получил четыре ранения, но отказался покинуть позицию.

Гитлеровцы стремились во что бы то ни стало уничтожить батарею, вставшую на их пути: обстреливали ее из тяжелой артиллерии, минометов, бомбили с воздуха. В некоторые дни они выпускали по 19-й батарее до 300 снарядов и множество мин. Выходили из строя орудия, но уже к утру следующего дня она вновь открывала огонь. Личный состав батареи Драпушко мужественно сражался на Балаклавском мысе до 21 ноября 1941 года. Только после отражения первого штурма врага батарею перебазировали на новое место — в район совхоза № 10 (7-й километр Балаклавского шоссе). Маршал Советского Союза Н.И. Крылов в своих мемуарах «Огненный бастион» писал, что «из четырех шестидюймовок балаклавской батареи капитана Драпушко, разбитых прямыми попаданиями, ремонтникам удалось заново собрать две... Шла борьба за каждый лишний ствол».

В период отражения третьего наступления гитлеровцев 16 июня 1942 года на командный пункт 19-й батареи упала вражеская авиабомба, оборвавшая жизнь М.С. Драпушко, Н.А. Казакова, командира связистов Н.И. Петренко. Командиром батареи был назначен старший лейтенант А.Н. Волчан.

На 7-м километре Балаклавского шоссе установлен памятный знак, на мысе Западном — мемориальная доска, напоминающие о подвиге артиллеристов. В 1988 году улица Квартальная в Балаклаве переименована в улицу Драпушко.

Час за часом, день за днем сражался героический гарнизон Балаклавы. Находясь в разведке, группа пограничников под командованием лейтенанта М.А. Крайнева попала в окружение: с боями прорвавшись к морю, они заняли оборону. Ночью па помощь пришли балаклавские рыбаки. Дмитрий Андруцаки (внук Вани Андруцаки — героя рассказов А.И. Куприна), Константин Кумбарули подошли на лодках к берегу, связались с разведчиками и вывезли их в Балаклаву.

Закрепившиеся на высоте 212,1, нависавшей над Балаклавой, гитлеровцы обстреливали всех, кто появлялся на улицах городка. Как в средневековье, варвары XX века скатывали со скал на дома балаклавцев бочки с воспламеняющейся жидкостью. Пытаясь запугать защитников, они сбрасывали с самолетов не только авиабомбы, но и куски железа и шпалы, гвозди и пустые бочки с отверстиями. Все это с визгом и устрашающим шумом летело на боевые позиции и мирных жителей небольшого городка.

Санинструктор 456-го стрелкового полка 109-й стрелковой дивизии И.К. Калюжный вспоминал после войны об этих страшных днях: «Бочки (со взрывчаткой и горючими веществами) немцы катали больше всего в районе водокачки с сопки 212. Несколько бочек расстреляли артиллеристы. Там было очень малое расстояние, отделяющее нас от немцев, поэтому надо было очень точно стрелять, чтобы не поразить своих!». Позже командир 6-й роты 2-го батальона старший лейтенант С.В. Козленков организовал наблюдение за действиями гитлеровцев и несколько бочек расстреляли из пулеметов в то время, когда их еще подкатывали к вершине.

Нередко гитлеровцы сбрасывали на городок и листовки: «Русский солдат, опомнись! Ваша жизнь обречена на гибель. Бросай винтовку, сдавайся в плен и сохранишь себе жизнь. Иначе мы всех вас уничтожим или утопим на станции БУЛЬ-БУЛЬ».

Из зоны обстрела балаклавцы переселились в убежища. Женщины стирали и чинили белье и обмундирование бойцам, ухаживали за ранеными. Балаклавские рыбаки под огнем врага ловили рыбу или выбирали кефаль, оглушенную взрывами мин и снарядов. Они добывали столько рыбы, что ее хватало не только защитникам Балаклавы и жителям городка, но часто доставляли ее и в Севастополь. Балаклавцы гордились парикмахером «Дядей Митей» — Дмитрием Константиновичем Тощи, который брил и стриг защитников под непрестанным вражеским обстрелом, часовым мастером Иваном Федоровичем, заведующим пекарней Дмитрием Георгиади...

Многие жители города стали в ряды его защитников. Врач А.Л. Носков и медсестра М.Н. Щербакова (Гинали) на передовой организовали медпункт. Работница консервного завода А.И. Дерябкина и управдомами Балаклавского горсовета Любовь Харитонская, окончив курсы медсестер, спасли жизнь многим бойцам Л. Харитонская вынесла с поля боя более 35 раненых, сама получила тяжелое ранение. Она была награждена орденом Красной Звезды и медалью «За боевые заслуги». Анна Ивановна Дерябкина с 1 января 1942 года вынесла из-под огня врага 7 раненых, двадцати пяти оказала помощь и была удостоена ордена Красной Звезды и медали «За отвагу».

До 21 мая 1942 года в штольне рудоуправления (возле ул. Мраморной) работала школа, в которой учились 65 ребят. Директором школы была Я.И. Чапленко, впоследствии расстрелянная фашистами, учителя — С.Н. Иванов и И.3. Калашников. Под руководством учителя пения И.3. Калашникова в школе создали кружок самодеятельности. Ребята часто выступали в воинских частях Балаклавы и Севастополя, были представлены к наградам. Секретарь Крымского обкома партии Ф.Д. Меньшиков высоко оценил концерты юных балаклавских артистов, написав, что их кружок «...способствует повышению боевого духа защитников Севастополя».

Когда в мае 1942 года Керчь оставили советские войска и враг бросил все высвободившиеся силы на Севастополь, город был обречен. Железное кольцо блокады замкнулось. Оборонять столицу Черноморского флота стало практически невозможно. Но защитники сделали все, что могли.

В июне 1942 года за Балаклаву развернулись тяжелые бои. Первого июня в 4 часа 30 минут враг перешел в третье наступление. Селение Камары несколько раз переходило из рук в руки. Гитлеровцы сделали попытку высадить десанты. 11 июня 18-я батарея — «Кентавр-2», как ее называл противник, — открыв огонь по вражеским торпедным катерам, пытавшимся приблизиться к берегу в районе Мраморной балки, заставила их уйти в сторону Ялты.

В ночь на 29 июня в районе мыса Фиолент вновь появились две группы судов неприятеля. Торпедные катера пытались отвлечь внимание артиллеристов от второй группы, состоящей из двенадцати шхун с десантным отрядом. Видимо, этот десант должен был захватить Херсонесский аэродром. Командир 18-й батареи Николай Иванович Дмитриев, открыв огонь, за несколько минут потопил девять шхун из двенадцати. План противника провалился.

Пятого июня 1942 года гитлеровцы едва не лишились своего командующего. Возвращаясь на итальянском катере из района Балаклавы в Ялту, генерал-полковник фон Манштейн был атакован советскими истребителями. Вот как он писал об этом эпизоде в своих мемуарах: «Вдруг вокруг нас засвистели, затрещали, защелкали пули и снаряды: на наш катер обрушились два истребителя. Так как они налетели на нас со стороны слепящего солнца, мы не заметили их, а шум мощных моторов торпедного катера заглушил гул их моторов. За несколько секунд из 16 человек, находившихся на борту, 7 были убиты и ранены. Катер загорелся. Это было крайне опасно, так как могли взорваться торпеды, расположенные по бортам... Вскоре подошел другой катер — прибуксировал подбитый катер в Ялту... Это была печальная поездка. Был убит итальянский унтер-офицер, ранены три матроса, погиб также и начальник Ялтинского порта, сопровождавший нас, капитан 1-го ранга фон Бредов».

Уже после войны участник атаки генерал-майор авиации М.В. Авдеев, прочитав ее описание в мемуарах бывшего командующего 11-й немецкой армией, сожалел, что не сделал второй заход.

29 июня гитлеровцы, обойдя балаклавские укрепления, прорвали оборону 9-й бригады морской пехоты и вышли к мысу Фиолент.

Захватив Юхарину балку, при поддержке танков и самолетов они начали наступление в районе Георгиевского монастыря, где к тому времени находился штаб 109-й стрелковой дивизии. На 18-й береговой батарее закончились боевые снаряды. Командир дивизиона майор М.Н. Власов приказал открыть огонь по танкам противника практическими снарядами. Лейтенант Дмитриев сам корректировал огонь 35-й береговой батареи, помогавшей им отражать вражеские атаки; они подбили три танка. Около восьми часов вечера 30 июня, взорвав орудия, артиллеристы отошли к 35-й береговой батарее.

В этот день враг захватил Балаклаву. Остатки 109-й стрелковой дивизии заняли рубеж в районе мыса Херсонес. Все возможности обороны Севастополя были исчерпаны. Вечером 30 июня 1942 года в одном из казематов 35-й батареи генерал-майор П.Г. Новиков был назначен командующим Севастопольским оборонительным районом вместо вице-адмирала Ф.С. Октябрьского, эвакуировавшегося с руководством СОРа на Кавказ. Всего в период с первого по десятое июля на самолетах «Дуглас», подводных лодках и катерах на кавказское побережье доставили 1726 человек, в основном — командно-политический состав.

Перед генерал-майором П.Г. Новиковым стояла тяжелейшая задача: использовать все силы для прикрытия эвакуации раненых и, если удастся, войск. В случае безвыходного положения — пробиваться к партизанам в горы. Наспех сколоченные отряды бойцов сражались еще несколько суток. Без сна, не имея продовольствия, воды и боезапасов, они держались до последнего, предпринимая яростные контратаки, пуская в ход оставшиеся гранаты, штыки, ножи и камни. Не раз водил бойцов в атаки генерал-майор П.Г. Новиков, получивший тяжелое ранение.

В те дни погибли многие защитники Балаклавы. Среди них — старший лейтенант Н.И. Дмитриев и подполковник Г.А. Рубцов. 8 мая 1965 года Г.А. Рубцов посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Его именем названа пограничная застава, в 1958 году — улица в Балаклаве. В 1974 году его имя присвоили школе № 30.

С утра третьего июля бои разрозненных групп возобновились с новой силой. Противник рвался к 35-й батарее (Максим Горький-2) и Херсонесскому аэродрому. Таяли ряды защитников.

Пробиться к партизанам не хватило сил. 4-5 июля 1942 года защитники спустились к морю под скалы, где еще несколько суток продолжали сопротивление. 12 июля измученными, обессиленными, израненными бойцы были взяты в плен. Сторожевой катер, на котором пытался эвакуироваться генерал-майор П.Г. Новиков, был поврежден. Дважды раненный, генерал попал в плен. Его жизнь оборвалась в феврале 1944 года в концлагере Флесенбург.

Именем генерала П.Г. Новикова — последнего командующего СОРом, названа в Балаклаве улица, на которой 25 марта 1983 года установлен памятный знак (скульптор — В.Е. Суханов).

Оборона Севастополя завершилась. На первое июля последний рубеж защищали около 80 тысяч воинов. Потери севастопольцев в эти дни учету не поддаются. Кто-то умер от ран, о тех, кому посчастливилось вырваться на Кавказ, уже упоминалось. Остальные попали в плен.

Несмотря на трагический финал, оборона Севастополя, а значит, и защита Балаклавы, в значительной степени сорвала планы немецко-фашистского командования и способствовала задержке его наступления к Волге и на Кавказ. «Мы отдаем должное блестящему вкладу в общее дело, сделанному Севастополем, — писала 4 июля 1942 года газета «Тайме», — Севастополь стал синонимом безграничного мужества, его оборона безжалостно смешала германские планы. В течение длительного времени Севастополь возвышался как меч, острие которого было направлено против захватчиков».

Только за неполный последний месяц боев Э. Манштейн потерял под Севастополем до 150 тысяч солдат и офицеров, а в период осады города около 300 тысяч!

И в период осады города: и во время оккупации Крыма и Севастополя, немало забот армии Манштейна доставили крымские партизаны, в том числе и Балаклавский партизанский отряд.

Его создали в начале ноября 1941 года на базе истребительного батальона, состоявшего из жителей Балаклавского района. Одна его рота базировалась в Балаклаве, еще две — на территории Байдарского табакосовхоза (с. Орлиное) и взвод — в с. Черноречье. Продовольствие для отряда заложили в районе села Узунджа (ныне Колхозное) и горы Бизюк. 6-8 ноября 1941 года отряд вышел в лес и остановился в четырех километрах юго-восточнее деревни Скеля (ныне с. Родниковское). К отряду, состоящему из 105 бойцов, присоединились 12 пограничников Форосской заставы под командованием лейтенанта Александра Степановича Терлецкого.

До войны он служил начальником пограничной заставы. В 1941 году небольшой отряд бойцов под командованием лейтенанта Терлецкого принял неравный бой с фашистами в районе Байдарских ворот. Гитлеровцы, бросив против горстки храбрецов танки и артиллерию, отрезали пограничников от Севастополя, и они влились в партизанский отряд. Балаклавский партизанский отряд, получивший название «Народный мститель», сразу приступил к диверсиям. Уже 8 ноября несколько партизан под командованием В.Т. Швеца и пограничники лейтенанта Терлецкого устроили засаду на Ялтинском шоссе, уничтожив более десяти гитлеровцев.

С ноября 1941 года до 15 января 1942 года партизаны провели 17 боевых операций. Чаще всего они совершались на шоссе Севастополь — Ялта, в районе Чертовой лестницы.

В середине ноября партизанам пришлось сменить стоянку и перейти в балку Карадаг (между селами Скеля и Узунджа). Там их ожидали тяжелые испытания: не хватало воды, продовольствия. 2 декабря 1941 года в расположение Балаклавского отряда неожиданно прибыли Севастопольский партизанский отряд, одна из групп Ак-мечетского отряда и штаб пятого партизанского района, которые после продолжительного боя с превосходящими силами врага в районе Чайного домика были вынуждены покинуть свои стоянки. Балаклавцы радушно приняли своих товарищей: разместили больных и раненых в созданном госпитале, поделились боеприпасами и продовольствием. Акмечетцы пробыли в Балаклавском отряде десять дней, партизаны Севастопольского отряда — полтора месяца.

Несмотря на тяжелое положение, диверсии продолжались. В декабре партизаны провели боевую операцию, забросав гранатами в Байдарской долине шесть немецких тягачей с тяжелыми орудиями. В середине декабря, когда фашисты готовились к очередному наступлению на Севастополь, группа А.С. Терлецкого была направлена в деревню Камары, где навела панику среди гитлеровцев, обстреляв их из пулеметов. На обратном пути в районе Тороповой дачи они вышли на вражескую батарею и снова вступили в бой.

Командующий 11-й немецкой армией Э. фон Манштейн вынужден был признать, что «партизаны стали реальной угрозой с того момента, когда мы захватили Крым».

Боец Балаклавского отряда Н.С. Целев вспоминал, что накануне Нового года партизаны навязали противнику бой южнее Чертовой лестницы. Они удерживали дорогу в течение четырех часов и отошли лишь после того, как гитлеровцы открыли артиллерийский огонь.

Обнаружив место стоянки отряда, 6 января 1942 года каратели окружили партизан. Несколько часов длился неравный бой. Партизанам удалось вырваться из окружения. Отряд продолжал боевые действия: разведчики захватили несколько «языков», а пятнадцать партизан напали на обоз с продовольствием и, уничтожив два десятка гитлеровцев, отбили пятнадцать подвод.

15 января 1942 года около часа дня посты наблюдения отряда вновь увидели фашистов: это была карательная экспедиция, насчитывающая 1200-1300 гитлеровцев. Бой длился до позднего вечера. Врагу удалось схватить начальника боепитания отряда — участника гражданской войны, бывшего первого секретаря балаклавских комсомольцев С.А. Ахлестина. Через сутки партизаны нашли его, зверски замученного, в полутора километрах от лагеря.

По решению штаба 5-го партизанского района, 8 февраля 1942 года, Балаклавский отряд разместился в запасном лагере на яйле. В тяжелый для партизан момент командир отряда А.Т. Ткачев послал комиссара А.С. Терлецкого в Севастополь.

Перейдя линию фронта, он установил связь с защитниками города. В отряд направили двух радистов. Поднимаясь в горы, группа подорвалась на минах. Радисты погибли, а раненный А.С. Терлецкий был схвачен фашистами. После пыток и издевательств партизана казнили в деревне Байдары (ныне Орлиное). После войны Екатерина Павловна Терлецкая (жена героя) и пограничники разыскали его останки и перезахоронили в парке в Форосе. Лейтенант А.С. Терлецкий посмертно награжден орденом Отечественной войны I степени. Одна из погранзастав названа его именем.

В 1958 году улица Металлистов в Балаклаве переименована в улицу Терлецкого.

У Байдарских ворот установлена гранитная плита — дань мужеству и отваге партизан Севастопольского и Балаклавского отрядов.

В годы тяжелых испытаний многие балаклавцы встали в ряды защитников Родины. Уроженец Балаклавы, Николай Никандрович Кияшко в период войны был командиром взвода управления 299-го артполка 194-й стрелковой дивизии 48-й армии Центрального фронта. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 декабря 1943 года мужественный воин удостоен звания Героя Советского Союза. В одном из боев он забрался в подбитый танк, в котором оказались снаряды и исправная пушка и, открыв огонь по немецким орудиям и пехоте, сорвал контратаку врага...

Стала армейской разведчицей уроженка Балаклавы Нина Ивановна Корчемная. Получив псевдоним «Юнона», отважная радистка десантного отряда «Волк» 1-го Украинского фронта не раз забрасывалась в тыл к немцам в Белоруссии, в район Львова, в составе диверсионных групп выполняла задания в Польше и Чехословакии.

Николай Васильевич Аксютин родился в Екатеринославле (Днепропетровск), но до войны жил в Кадыковке, раб